Кто из армян какими правами обладает? И, кто это решает?

Первый же шаг на пути нормализации армяно-турецких отношений вызвал бурю негодования в среде армянской общественности. Выдвигаемые со всех сторон аргументы очень просты: делается посягательство на историческую справедливость. Считается, что желание нормализовать отношения без требования к Турции признать Геноцид 1915 года является не только неуважением к памяти жертв этой трагедии, но и фактическим соглашением на выдвинутое со стороны Турции предварительного условия. Отрицать логичность такого аргумента трудно. Другое дело, что отношение к таким условиям начала диалога, у разных слоев общественности, разное. Одни считают приемлемым подобный подход руководства Армении, другие – в корне отрицают право на такой подход. Все зависит от того, кто какую ценность придает желаниям изменить характер взаимоотношений Армении и Турции.

В прессе прошло сообщение о том, что одна из занимающихся проблемой Геноцида армянских организаций диаспоры, даже, отказалась встретиться с министром иностранных дел Армении Э.Налбандяном, тем самым, выразив свой протест против властей Армении. Можно ожидать, что подобный протест выразят и многие другие национальные структуры. Но, судя по настрою руководства Армении, такие демарши, вряд ли будут приняты во внимание. В случае, если нормализации отношений не помешают иные факторы, процесс будет продолжен. С мнением общества власти Армении мало считаются, и полагать, что для сферы проблем армяно-турецких отношение будет сделано исключение, было бы наивностью. Тем более, что проблем эта обрела широкий международный резонанс и имеет значительную поддержку со стороны влиятельных международных инстанций. Упустить такой удобный шанс в деле усиления поддержки себе, власти Армении, явно не намерены.  

В связи с возникшей ситуацией ясным становится лишь одно: в рамках всего армянского народа появился новый дискурс. В центр общенациональной полемики начали выходить вопросы, по которым до сих пор никакого спора не было. Эти вопросы, попросту, до сих пор не воспринимались как актуальные. Ясно и то, что полемика по ряду таких вопросов может не только радикально изменить атмосферу внутринациональных отношений, но и внести ясность в ряд аморфных понятий и, выстраиваемых на этих понятиях, действий. В этом смысле, указанный объективно возникший дискусс можно оценить как положительное явление в жизни армянского народа. Если даже формы и характер выдвигаемых ныне взаимных претензий, не совсем этичны, перспектива неминуемого преодоления идейной аморфности, выглядит ценнее. В конце концов, даже в несдержанной форме, стоит идти на преодоление сковывающих развитие армянского народа и государственности факторов.

Чтобы наглядно продемонстрировать важность задачи исчерпания аморфных понятий из общественно-политической жизни, обратимся к одной актуализовавшейся в последнее время теме. Речь идет о сделанной недавно общественными организациями Нагорного Карабаха любопытной аргументации о правах. Напомним, что, выразив несогласие с Сержем Саркисяном по вопросу проходящих переговоров Армении с Турцией, общественные организации НКР  заявили буквально следующее: «Отвергая право диаспоры и НКР в диалоге с Турцией, руководство Республики Армения, тем самым, отрицает свое право участвовать в переговорах по урегулированию карабахского конфликта». Можно смело утверждать, что аналогичная логика присутствует и в аргументах многих деятелей из армянской диаспоры. Примечательным здесь является то, что касательно прав на проблемы общенационального уровня до сих пор так внятно не говорилось. То есть, с такой постановкой вопроса, армянская действительность еще не встречалась.

Серьезность этой постановки, воспринимается не сразу, но если углубиться в суть возникшей ситуации, можно распутать многие идейные сети, в которых запуталась молодая армянская государственность. Лишь на первый взгляд кажется, что причины укоренившихся отрицательных явлений в среде армянского народа ни коим образом не соотносятся с описываемым случаем. Однако, дело обстоит, именно, наоборот. Аморфность в вопросе права не раз создавала резкие внутринациональные противоречия. В свое время, в среде армян много дискутировалось по вопросу о том, имеет ли право Роберт Кочарян баллотироваться президентом Армении, имеют ли право жители НКР вмешиваться во внутренние дела Армении, имеет ли право диаспора влиять на процесс формирования власти в Армении? и пр. Но ни разу еще никто из за пределов Армении не обвинял руководство страны в том, что оно проводит неверную политику, в частности, игнорирует мнение проживающих за пределами Армении армян. Тем более, не было случаев обвинения в адрес руководства Армении в узурпации прав.

В данном случае, можно заметить, что, надо было в Нагорном Карабахе возникнуть серьезному недоверию проводящимся руководством Армении внешнеполитическим курсом, чтобы перед последним был поставлен вопрос о правах. Насколько серьезно возникшая ситуация повлияет на курс нормализации армяно-турецких отношений, пока сказать трудно. Но, независимо от этого, можно утверждать, что жизнь объективно вынудила армянский народ встать перед проблемой серьезного обсуждения своего политического бытия по части прав и обязанностей.

Помнится, как на заре формирования независимой Республики Армения в 1991году в политический обиход вошла романтическая идея о «всемирной нации». Видимо, имелось ввиду, что можно создать единую общенациональную глобальную управленческую конструкцию, отстаивающую единые интересы всего армянского народа. В момент появления независимого армянского государства в рамках границ бывшей союзной республики, для рассеянного по всему миру армянства, появление подобных идей, несомненно, имело успокоительное значение. Уже то обстоятельство, что частью этого государства не мог стать даже соседствующий с ним Нагорный Карабах, должно было стимулировать муссирование подобных идей. Что ответственность за судьбу всего народа, априорно накладывалась на руководство независимой Армении, никто и не отрицал. А о том, что у разных людей могут быть различные представления об ответственности и тем более, правах, никто и не задумывался.

Однако, политические реалии оказались намного сложными, чем это казалось новой армянской элите. Весь армянский народ, конечно начал жить едиными заботами, но очень скоро, жизнь продемонстрировала, что кроме интеграционных стремлений в среде армянского народа проявились и жесткие противоречия по основополагающим принципам армянской государственности. Ярким примером стал антагонизм 90-ых годов между правящей элитой Армении и возвратившейся на родину традиционной партией Дашнакцутюн. Приобретший идеологический характер этот антагонизм, доказал, что проблема прав на определение судьбы Республики Армения воспринимается различными частями армянского народа совсем по разному. Даже проблема распоряжения судьбой Нагорного Карабаха, вызвала несовместимые представления о правах и обязанностях. Не забылось, что иногда, дело доходило до того, что ставился вопрос о том: кому принадлежит право распоряжаться судьбой НКР – населению НКР или всем армянам вместе взятым? Не случайно, что даже проблема самоопределения народа НКР, не говоря уже о самой карабахской государственности, многими, до сих пор рассматривает как фикция.

Можно привести и другие примеры, скажем, возникшие разногласия по вопросу двойного гражданства. Во всех этих сферах разногласий проявился один и тот же феномен: не было согласия по самой шкале оценки правильного и не правильного. В первую очередь, произвольно отвергался сам принцип определения прав на основе конституции Республики Армения. Даже, понятие национальных интересов мало кто желал связывать с Конституцией армянского государства. До сих пор бытует и ярко выраженная квинтесенция такого подхода к армянской действительности: «если Конституция Армении мешает национальным интересам, то Конституцию надо менять». Естественно, понятие национальных интересов в таком понимании, никто не собирается конкретизировать. Априорно считается, что концепция национальных интересов раз и на всегда дана и не подлежит ревизии. Понятие «конституционные права граждан» в армянской среде изначально было воспринято как нечто вторичное в сравнении с понятием «универсальное право армянина».

Можно сказать, что достаточно долгое время такая мировоззренческая схема особых проблем не создавала. «Делить» было нечего. Никаких реальных эффективных механизмов интеграции диаспоры и Республики Армения создано не было (кроме отнюдь не правового механизма политической интеграции НКР). Не появилось и актуальных проблем, требующих специальных решений. Республика Армения жила своей жизнью, оставив диаспору жить по своему. Кто желал из вне Армении -- соприкасался с процессами внутри Армении. Кто не желал – никого в Армении не интересовал.

Все взорвалось тогда, когда в 2009 году руководство Армении посягнуло на сферу проблем, априорно воспринимаемых как священное право армянской диаспоры. Речь идет о взаимоотношениях Армении с Турцией в обход проблемы Геноцида 1915 года (именно так надо воспринимать принцип «без предварительных условий»). Вот здесь оказалось, что, впервые машина армянской  государственности оказалась под прессом всех армян. Оказалось, что за Республикой Армения таких прав никто не признал. Можно было ожидать появления приведенной в начале статьи «формулы ограничения» о прав руководства Армении. Вряд ли, карабахские общественники до конца осознали, на что посягнули. Скорее всего, ими двигало чувство недоверия к проводимой властями Армении политики по урегулированию проблемы НКР. На деле же, в политический обиход оказалась выдвинутой судьбоносная формула, касающаяся взаимоотношений армянской государственности со всеми членами армянского сообщества.

Примечательно и время появления такого заявления (кстати, оно могло появиться и непосредственно из диаспоры). С учетом того, что нынешние власти Армении, по своей репрессивной природе, не признают ни чьих прав на хозяйничанье в Армении, кроме своих, появление подобной формулы, способно вызвать серьезные проблемы в политической жизни не только всего армянства, но и Республики Армения. Ведь, фактически, нынешнему руководству Армении предъявлена претензия по шкале, выходящей за рамки конституционных прав. То есть, с руководством Армении начался разговор на их же языке.

Этого можно было ожидать на фоне полного игнорирования властями Армении не только Конституции страны, но и прав армян, живущих за пределами страны.  Или, такие права не должны были признаваться за последними, или их надо было уважать изначально. В Армении делалось обратное: если это было выгодно, армянам диаспоры (в том числе, народу НКР) давались конституционные права, если нет – им в этом отказывалось. Примером было то, что правом на участие в политической жизни Армении до сих пользовались лишь избранные деятели из НКР, в том случае, когда остальным гражданам в таких правах отказывалось по закону Армении. То же – в вопросах получения гражданства Республики Армения.

Произвольные «игры» с Конституцией не позволяют превратить ее в механизм выработки эффективных норм ограничения прав ни внутри страны, ни в отношениях Армении с армянами вне страны. Несомненно, развитие процессов в сфере урегулирования отношений Армении с Турцией, еще больше осложнят задачу руководства Армении в деле распоряжения проблемами, традиционного имеющими жизненно важный смыл для армян, проживающих вне Республики Армения. Ведь, сфера проблем, оставшихся в наследство от истории, имеет различное значение и различный смысл для различных контингентов армян. Скажем, если для граждан Армении, армяно-турецкие отношения и Карабахский вопрос, в первую очередь, являются проблемами безопасности, то для армян диаспоры они равнозначны проблеме национальной идентичности, справедливости и национального достоинства.

Здесь уже возникает проблема несовместимости представлений о национальных интересах. Точнее – приходит всеобщее прозрение в том, что имевшие место представления являлись, больше, иллюзией, чем отражением реальных проблем армянства.

Так или иначе, приближается время серьезных переосмыслений роли Республики Армения в жизни всего армянского народа. Несомненно, как и во всем мире, разрешение ситуации, должно произойти на базе признания первичности прав над категориями этнополитической мифологии. В первую очередь, переосмыслению должно подвергнуться абстрактное понятие о «национальном единстве» и «национальных интересах всей нации». В мире еще никто не смог обустроить жизнь нации на базе таких категорий. Если это было бы возможным, никто бы не обратился к принципам конституционной государственности. Армения – тоже конституционное государство. Но слишком много возможностей для антиконституционных политических махинаций все эти годы давала этнополитическая мифология. Поэтому, эта мифология так бережно хранилась многими политиками, пока, в один прекрасный день это «пристрастие» не вышло боком.